ЛАММАС – АВГУСТОВСКИЙ ПРАЗДНИК
Прототипом Ламмаса в современном язычестве стал целый комплекс праздников позднего лета самых различных культур. Эти праздники приходятся на конец июля и начало августа, и как правило связаны либо со сбором урожая (Западная, Южная и Северная Европа), либо с решающей вехой в годовом сельскохозяйственном цикле (Ближний Восток).
Современные названия праздника происходят из ирландскдого гэльского (Лунаса, Лугнасад, т.е. «игры», или «собрание, связанное с [богом] Лугом») и из среднеанглийского («хлэф-масс», т.е. «месса каравая»). В традиционной викке Ламмас именовался первоначально «кануном Августа» (August Eve), по дате его празднования 1-2 числа последнего летнего месяца.
Среди прототипов современного Ламмаса важнейшим следует признать ирландский Лунаса/Лугнасад. Этот праздник, по-видимому, имевший параллели по всему кельтскому миру, отмечался с особым размахом в центральной области острова – в округе всеирландского центра Тары, селении Таилтью (Теллтаун). Игры, или собрания Луга, по легенде, зафиксированной раннесредневековыми книжниками, были установлены сверхсуществом Лугайдом (который, возможно, является воспоминанием о древнем общекельтском боге Луге) в честь его «приемной матери» Таилтью, видимо, богини земли. Игры включали в себя конские бега, соревнования в тяжелой атлетике (бросание колеса, копья, камней и проч.), а также представляли собой ежегодный сбор представителей разных племен для обсуждения общих дел и совершения общего культа (жертвоприношение быков). По археологическим данным, жертвоприношения в Теллтауне велись с докельтских времен. Последний Лунаса близ Тары был проведен в 1169 году, в правление Рурайга, последнего верховного короля Ирландии.
В «Сватовстве Эмер», тексте уладского цикла (X в.) праздник начала августа назыывается Bron Trogain (Брон Троган) – «гнев Троган», причем непонятно, кто здесь имеется в виду. Часто это название переводят как «скорбь Земли», хотя такой перевод является спорным.
Луг как божество мог быть связан с солнцем , громом, клятвами, битвой и ремеслами и разными видами мастерства (военного и не только). Его обычный титул в Ирландии – «длиннорукий», притом его «длинная рука» – это волшебное копье, связанное либо с солнечным лучом, либо с молнией. Наиболее известная легенда о Луге зафиксирована в «Битве при Маг Туиред», где он предстает мастером всех известных ремесел и амплуа (ремесленник, поэт и арфист, маг, воин). Воцарившись на 13 дней над племенем Туата де Данан, он одерживает в битве победу над фоморами, во главе которых стоит его дед Балор, которого он убивает. В финале битвы, между прочим, устанавливается обычный сельскохозяйственный цикл, учителями которого для Туата де Данан становятся побежденные фоморы. В легендах о Луге, и его валлийском адеквате Ллеу Ллау Гиффесе важен мотив соперничества, притом Луг может как одерживать победу (Маг Туиред), так и терпеть поражение (другие ирландские сказания об убийстве Луга и его воцарении в потустороннем мире, легенда о Ллеу, Блодейведд и Горонви). Судя по мифологическим данным, Луг – архетип «священного короля», божественного солнца, который одновременно является триумфатором и жертвой, приносимой на благо людей и всего мироздания. Это отражается в характере Ламмаса как праздника урожая, перехода солнечной активности в плоды человеческих трудов, и начала осени – поры убывания солнца и приближения царства холода и тьмы. Также в мифах о Луге фигурирует (не в главной роли) богиня, связанная с землей, властью и плодородием («мертвая» Таилтью в Ирландии, Блодейвед и Арианрод в Уэльсе).
Традиционное значение Ламмаса – начало урожая зерновых. Везде в Европе, за исключениею ее южных регионов, это наиболее пригодное для жизни время, когда начинается уборка культурных растений, служащих основной рациона. Генерализирующие реконструкции «кельтского» или – шире, «северноевропейского» календарного года хорошо отражены в монографии об ирландском Лунаса Мэйр МакНил (1962). В ее представлении, стандартный набор ритуальных процедур августовского праздника выглядел так:
«…торжественное срезание первого снопа, который приносился в жертву божеству через сожжение на высоком холме; трапеза, на которой всей общиной вкушали плоды нового урожая и чернику ; жертвоприношение священного быка, мясо которого потом поедалось, сопровождавшееся церемонией, где фигурировала его шкура, и замена убитого быка молодым быком [для будушего года]; ритуальный спектакль, возможно, повествовавший о борьбе за богиню и включавший ритуальный поединок; установка головы на вершине холма и торжество актера, изображавшего Луга; другое сценическое действо, изображавшее заключение в оковы Лугом чудовища, воплощавшего голод; трехдневное празднество, предводительствуемое юным богом или его смертным представителем. Наконец, ритуал, отмечавший конец междуцарствия и восстановление верховного бога в его законной власти» .
До начала XIX в. сохранился ритуал на католическом о. Барра (Гебридские острова) в день Вознесения Девы Марии (15 августа – которое до грегорианской реформы приходилось на астрономическое время начала августа): рано утром община торжественно срезала первый сноп, которому придавали особую декоративную форму и называли Moilean Maire – теленком Марии. Потом сноп разбирался отдельными семьями, которые с колосьями совершали обход вокруг очага в центре жилища, а потом (с колосьями и пеплом от очага в горшке) – вокруг самого дома, причем напевая особое заклинание lollach Mhaire Mhathas (песнь Марии Матери):
В праздничный день благоуханной Марии,
Матери Пастыря стад,
Я срезал новые колосья,
Зерно высушил на солнце,
Вылущил из плевел
Собственными руками.
Смолол на мельнице в пятницу,
Испек под мехами из овечьей кожи,
Поджарил на огне рябиновых ветвей,
И разделил с моими ближними.
Пошел я посолонь вокруг своего дома,
Во имя Матери Марии,
Которая обещала охранять меня,
Которая охранила меня,
Которая охранит меня,
В мире, богатстве,
Праведности сердца,
В работе, в любви,
С мудростью и милосердием,
Ради страстей твоих,
Христос Спаситель –
До дня моей смерти
Ты меня не оставишь.
Вообще время празднования августовского праздника даже там, где он наиболее распространен по сей день и по сей день сохраняет наибольшую преемственность с дохристианским празднеством, неустойчиво: календарное 1 августа скорее характерно для Британии и тех областей Ирландии, которые подверглись наибольшему англо-саксонскому влиянию. Как правило, днем торжества, коммерции и веселья становилось либо последнее воскресенте июля, либо первое воскресенье августа, что позволяло объединить народные и церковные ритуалы. Август считался на Британских островах концом лета и первым днем осени (которая воспринималась как время урожая, длящееся до начала ноября – времени последних уборок на полях).
Не может не обратить на себя связь Ламмаса с «Кром Круахом» – «главным идолом» языческой Ирландии в представлении средневековых книжников. Кром Круах, Кром Дув, Кенн Круах (Crom Cruach, Crom Dubh, Cenn Cruach), согласно литературной традиции, до обращения Ирландии в христианство св. Патриком (V в.), был главным из «идолов» ирландцев, чье святилище стояло в нынешнем графстве Каван. Идолом Крома был стоячий камень, украшенный золотом и серебром, помещавшийся в центре круга из 12 других подобных менгиров (по другой версии – золотая с серебром статуя в окружении других бронзовых статуй). Крому приносились в жертву первые плоды урожая, а он в обмен должен был давать изрядный урожай зерна и большие надои у скота. Кром Круах («кривой-кровавый») и Кром Дув («кривой-темный») – явно уничижительные имена, данные пропагандистами христианства почитаемому кельтскому, или даже докельтскому божеству плодородия. Первое воскресенье августа в Ирландии назвалось Domhnach Crom Dubh, воскресенье Крома Дува. К нему приурочивались паломничества на святые холмы и горы, связанные с жизнью Патрика, особенно на гору Croagh Padraig в графстве Мейо. Паломничество на эту гору с традиционным для него весельем (по окончании очень суровых покаянных практик) восходит к языческим праздникам позднего лета, в которых важным были собрания на высотах. Ближайшим родственником воскресенья Крома Дува являются день Луани на о. Мэн (Lhuani явно связано с именем Луга), в который мэнцы предавались бесшабашному веселью на высочайшей точке острова, вершине Снейфелл.
С Ламмасом связан ряд обычаев, в которых фигурируют колодцы – wishing wells или прямо – sacred wells, как правило, имеющие христианскую священную историю, но, по археологическим данным, бывшие культовыми объектами в дохристианское, иногда даже докельтское время. Стандартные обычаи, окружающие священные колодцы – та или иная «жертва» самому колодцу, или связанному с ним персонажу. Начиная с кельто-римской древности, в колодцы бросались монетки, булавки (до наших дней сохраняется техника исцеления, при которой в колодец бросают булавку, уколов до крови мизинец болящего), вотивные изображения (частей тела, предметов быта или животных и проч.).
Ламмас не являлся «огненным» праздником. В народных традициях Британских островов с ним в большей степени связаны земля (горы) и вода (колодцы, источники). Костры, которые на холмах зажигали крестьяне в разных частях Британских островов –стандартный праздничный жест, который свойственен, скажем, праздникам летнего солнцестояния или Майского дня – и никак не выделяет в их числе Ламмас (и тем более не роднит его с Имболком, который приобрел свою «огненную» природу только в семантике церковного ритуала). Однако, поскольку в популярных изложениях романтизированного «кельтского» материала «четвертные дни» стали называться «праздниками огня» (по той роли, которую огонь играл в праздновании Самайна, Имболка и Бельтайна), Ламмас в современной языческой культуре часто попадает в ту же категорию.
Обычаями праздников позднего лета являются большие собрания. Часто на таких собраниях провозглашались шутейные «короли»: так в ирландском Киллорглине, графство Керри, короновали сначала «королеву» лошадиной ярмарки, которая затем публично короновала козла, впоследствии торжественно водимого по всему селу. В Уэльсе праздник начала августа – традиционное время эйстеддфодов – больших состязаний бардов, которые в своем современном виде имеют непосредственную связь с развитием нового язычества. Некоторые ламмасовские или позднеиюльские ярмарки на Британских островах носят неожиданное название wakes (поминки или бдения по усопшим), что, возможно, отражает связь символизма праздника со смертью (Солнца). Также этот сезон – традиционный юридический рубеж: это время сделок, продления аренды, земельных цензов. В христианских календарях праздники Вознесения и Преображения вобрали в себя многое из древнего наследия народов Европы. Так, в Шотландии, на Благовещение, благословляли «зернового Бога» (Iolach Buana), а в некоторых уголках Британии сезон бывал отмечен заключением брачных союзов на «год и один день» (нравы старой деревни были куда более свободными, чем себе обычно представляют).
Древние культуры Средиземноморья и Ближнего Востока знали в этот сезон праздники, чей символизм был связан с той невыносимой жарой, которую приносит Солнце. В античном мире время Ламмаса ассоциировалось с влиянием Сириуса, Собачьей звезды: это время гибели Адониса и мистерий «Адонии», в которых оплакивается гибель возлюбленного Афродиты, бога всего живого, бога растений. Сириус был крайне важен для египтян: заход Собачьей Звезды (Сотис, Септит) – время разлива Нила, время поисков Исидой тела своего мужа Осириса, убитого Сетом. Траурным также был семитский месяц ав – самый несчастливый во всем годовом цикле: это время безжалостного, выжигающего все живое зноя, когда Иштар плачет по умершему Таммузу, сходящему в подземный мир. В Угарите, по-видимому, мистерия Таммуза-Эрешкигаль-Иштар приняла форму эпоса о громовнике Баале, боге смерти Моте и сестре-любовнице Баала Анат: Мот убивает Баала, безуспешно боровшегося с собственной смертью, а Анат убивает самого Мота и возвращает брата к жизни. Необходимо, впрочем, помнить, что календарные циклы Ближнего Востока существенно отличались даже от средиземноморских античных – здесь существовали письменные культуры и иерархические структуры общества: календари, в отличие даже от античных культур и тем более от бесписьменных культур «варварской» Европы, имели тенденцию к «окостенению» и «сдвиганию» относительно природных сезонов. Так, месяц Таммуз, который, скорее всего получил свое название от мистерий, которые проводились в это время, сегодня в еврейском солнечно-лунном календаре сдвинулся на более ранние месяцы, когда жара на территории Леванта еще не так критична и продолжаются сельскохозяйственные работы; сюжет с заходом Сириуса вообще отсылает нас (по гипотезе А. Ю. Саплина) к додинастическому Египту и самым ранним этапам складывания египетской мифологии.
В современной Викке Ламмас – первый из праздников «нисхождения» Бога, когда его сила гаснет, и сам он умаляется, отдавая себя в жертву миру. В ряде традиций, с подачи Роберта Грейвса, в три урожая – на Ламмас, Мабон и Сауэн (а иногда уже на Литу) – разыгрывается драма противостояния между Богом Дуба, пока еще царствующим в мире, и его Противником, его темным ангелом – Богом-Остролистом, который, в конце убивает своего брата. Два Бога либо могут бесконечно меняться местами, либо Остролист выступает лишь как Тень для Бога Года, или каждое Колесо Года (неважно, идет речь о конкретном астрономическом цикле, или о процессе, описываемом через этот глиф) воспринимается как аватара конкретных божеств, которые живут, сражаются и «умирают» (удаляются в Страну Юности/Бессознательное), и т.д. Вариантов теологии подобного рода много, и они разнятся от традиции к традиции и даже от ковена к ковену. Ламмас – время хлебного угощения, время свершений, когда Богиня выступает в роли Царицы Хлебородной (любые богини злаковых), а Бог – как Царь-Колос или Царь-Лен, претерпевающий мученическую смерть за себя самого, поскольку «дробная» жизнь природы сможет продолжится только если он пожертвует своей выстраданной целостностью. Однако, именно из этой дробной жизни ему предстоит восстать позднее в качестве Самости.
Подобно Имболку, который оказался прочно ассоциированным с Бригиттой, Ламмас не менее прочно ассоциирован с Лугом. Оба божества, при всем их несходстве, божества фаллические, связанные с огнем, ремеслами, овладением реальностью. Их соположение на современном Колесе Года неслучайно: если на Имболк Богиня предстает как мощная охранительница и Мастерица, формирующая реальность крепнущего Младенца-Бога, на Ламмас зрелый Бог-Солнце, полностью взявший на себя заботу не только о себе самом, но и о мироздании, врученном ему, сам до конца исполняет свою миссию по воплощению в нем своего замысла. Мотив «жертвы Бога» говорит нам о том, что это воплощение всегда сопряжено с отдачей себя, с тратой собственного бытия.
Современное германское язычество при создании ритуального календаря блотов во многом испытало влияние представлений о западноевропейском «язычестве», сложившихся к середине XX в. Ритуальные календари многих реконструкционистских язычеств первоначально выглядели как та или иная «этнизация» викканского Колеса Года. Название августовского праздника Фрейфакси, которое сейчас, судя по всему, используется очень мало, было предложено в 1970-х гг. Стивеном МакНалленом (учредителем Свободной/Народной Ассамблеи Асатру). Название праздника – довольно странное: оно взято из Hrafnkells Freygodha saga XIII в., где такое имя носит посвященный Фрейру жеребец исландского вождя Храфнкеля; нарушение запрета в отношении этого коня запускает сюжетный ряд саги. Вероятнее всего, такое имя праздник получил по своей ассоциации с лошадьми – такая ассоциация свойственна всему августовскому сезону по всей Северной Европе (включая Россию – на конец августа приходится «лошадиный праздник» Флора и Лавра). В «Колесе Трота» Эдреда Торссона (1990е гг.) «Фрейфакси» выступает как праздник позднего августа, связанный с общинными собраниями и ремеслами – явное влияние «кельтского» материала викканизирующего Колеса Года. ). При этом само имя Ламмаса и его название происходят из германского языка: это англосаксонская «хлебная месса», которая встречается в поэме «Менологион» X в., где праздник Ламмас (hlaefmessan dag) помещается в начале августа после «месяца трав» и прямо называется временем урожая, которое приносит богатство и «красоту на поля». В этот праздник фиксируется традиция пожинать первые созревшие зерновые, печь из них хлеб и освящать его в церкви. В англосаксонской книге магических рецептов рекомендовалось этот хлеб разломить на четыре части и покрошить их в четыре угла (видимо, пока пустого) овина, чтобы обеспечить богатый урожай зерна. Любопытно другое название праздника – Gule of August, которое является саксонской транскрипцией валлийского Gwyl Aust – «августовский праздник», что свидетельствует либо об адаптации кельтского праздника германцами, прибывшими на острова (на континенте не фиксируется важного праздника в районе 1 августа), либо, по крайней мере, преемственность местной церковно-народной традиции. Примечательно, что значение Ламмаса сохранилось в календаре англиканской церкви, причем в некоторых церквах хлеб Ламмаса (тот самый каравай, который освящался в церкви) до сих пор может использоваться в качестве причастного хлеба (с официального разрешения церкви), что говорит о его высоком ритуальном значении.
Хотя праздник позднего лета не получил такого широкого распространения в глобальной светской культуре, как праздник поздней осени (Хэллоуин), середины зимы (Рождество, Новый Год), или середины лета, в современном язычестве он оказывается весьма важным. Именно Ламмас побуждает нас задуматься о диалектике жизни и смерти, потренироваться в принятии собственной судьбы и взглянуть на то, какое влияние мы оказываем на мир – мир людей и мир природы. Счастливой вам жатвы и благополучного года!
Гарсиа, жрец Общества Агавы